Бурятские летописи как источники по истории буддизма в Бурятии

Новые реалии постсоветского культурного пространства существенным образом изменили методологию гуманитарного знания, утвердив курс на развитие антропоцентрической концепции познавательной деятельности

Религия в новых политических условиях советской идеологии была не просто отделена от политики, а полностью разрушена. «Тем не менее, буддизм, относительно быстро восстановившись в период реформ, вновь занял значительное место в социальной жизни монголов и тибетцев, по-прежнему оставаясь одной из важнейших составляющих национальной идентичности этих народов»

Буддийская религия, буддийская философия, буддийские принципы отношения к миру, тибетская медицина все больше привлекают внимание людей современного бурятского общества. Влияние буддизма на культуру и духовную жизнь многих народов Востока, в том числе и бурят, до сих пор остается огромным.    

Среди памятников старомонгольской письменности летописи занимают исключительно важное место. Эти памятники пользовались большой популярностью среди бурятских читателей, имели хождение исключительно в рукописях. Бурятские летописи в эпоху тоталитарного режима, как и все литературное наследие бурят на старомонгольской письменности, долгое время находились в забвении, отодвинутые на задний план, более того, многие ценные памятники были варварски уничтожены.

Практическая значимость и ценность данной работы в том, что полученные результаты могут быть использованы в дальнейшей разработке данной темы. К сожалению, историки и культурологи мало используют материалы бурятских летописей в своих изысканиях из-за незнания старописьменного монгольского языка, кроме того, сохранилось еще со времен советского периода довольно скептическое отношение к летописным памятникам бурят на монгольском письме как наследию «антинародного, феодально-теократического режима» и из-за тенденциозного отношения к имени Н.Н. Поппе, который впервые ввел в научный оборот бурятские летописи в 1935-1936 гг.

Следует отметить, что «точных сведений о количестве бурятских летописей и об их авторах пока еще не установлено, поскольку их рукописи находятся в различных архивных фондах Улан-Удэ, Иркутска, Читы, Томска, Москвы, Санкт-Петербурга, Улан-Батора, а также в частных коллекциях

В данной работе используется комплексная методика анализа текстов на монгольском письме: метод историзма, филологический анализ, лингвистическое описание, контекстно-семантический анализ.

В бурятских летописях содержатся ценные сведения о времени появления первых бурятских дацанов, об их названиях. Так, в 1741 году в местности Хилганатай, на Чикое, был выстроен кошмовый храм, где устраивались богослужения. Затем в той же местности был выстроен цонгольский дацан Балдан Брэйбун по образцу тибетского монастыря. Главным ширетуем был утвержден Дамба-Даржа Заяев

О Цугольском дацане летописец В. Юмсунов пишет следующее: «… имеется предсказание его, гласящее, что в грядущем будущем времени буряты воздвигнут, в некий период, в местности Цугол монастырь. Имя монастыря будет так наречено Даши Чойнпиллинг вследствие того, что он будет храним гением Чойжил ‘царь закона’. Этот монастырь станет основой религии Будды, и польза живых существ весьма исполнится»

В летописных источниках имеются сведения о ширетуях – настоятелях дацанов. О первом ширетуе Цугольского дацана Лубсан-Дондоб Дандарове Тугултур Тобоев отмечает, что «заслугами этого ламы духовная наука Цугольского дацана получила значительное развитие. С 1845 г. в этом дацане начали впервые изучать цанит. Здесь школу цанит изучали лучшие ламы из селенгинского, хоринского, баргузинского, агинского и хамниганского дацанов».

В 1853 г. появляется важный для буддистов Сибири законодательный документ – «Положение о Буддистах Восточной Сибири. 1853 г.», который был призван регламентировать устройство и управление делами забайкальских буддистов. За основу «Положения 1853 г.» был принят проект Н.Н. Муравьева, в котором была узаконена централизация административного управления ламаистской церкви в руках одного хамбо-ламы

Это событие также отражено в летописях. Однако развитие церковной системы ламаизма в Бурятии не проходило столь гладко и однозначно: случались из-за двоевластия беспорядки и расколы между ламами из-за разных школ буддизма. Так, в бытность хамбо-ламы Содномпила Хэтурхеева, в Цонгольском дацане произошли беспорядки, и среди священнослужителей произошел раскол. Из-за притеснений со стороны главного ламы 35 лам и хувараков этого дацана в знак протеста одновременно приняли крещение и покинули дацан

Следует особо отметить, что летописи, являясь одним из первых достоверных источников по дореволюционной истории бурят, содержат богатый материал по истории, быту, традиционным верованиям бурят, живущих в Байкальском регионе. В частности, в бурятских летописях много внимания уделено истории распространения буддийской религии сначала в Монголии, затем и в Бурятии. Например, о начале развития буддийской религии в монгольских степях В. Юмсунов пишет, что «в 1207 г. Чингисхан направил своего сановника в качестве посла в Тибет в местность Цзан к ламе Сакья Гунга-Нимбу с дорогими подношениями и с приглашением прибыть в Монголию. Но тот, предположив, что еще не пришло время для его миссии, не откликнулся на его приглашение. Затем в 1247 г. Годан-хан – сын Угэдэй-хана, также отправил своих сановников с подношениями к Сакья пандите для его приглашения на свои земли. Тот, памятуя некогда высказанное предсказание Далай-ламы Соднам-Джамсо о том, что «… в будущем явится с севера милостынедавец в шапке, похожей на сидящего ястреба, и в сапогах, похожих на свиные рыла, что он беспрепятственно прибудет с ним туда и что тогда в весьма сильной степени будет принесена польза религии и живым существам»

Согласно Саган Сэцэну, Сакья пандита прибыл в 1247 г., встретился с императором и сановниками, дал всем посвящение Хеваджра. Далее летописец пишет, что «Хубилай Сэцэн-хан пригласил Пагба-ламу Лодой-Джалцана и сделал ему большие подношения». Как известно, Пагба-лама (1235-1280) впоследствии стал наставником Хубилай-хана. В 1264 г. Хубилай-хан принял от него посвящение. Затем В. Юмсунов отмечает важное событие в истории письменности монголов: «В 1270 г. (квадратный алфавит был введен в 1269 г. – Н.П.) составил, сверх прежнего, монгольский квадратный алфавит и установил правила проповеди на нем, слушания, созерцания, приведения в исполнение и так далее. Он принес великую пользу религии и живым существам, привез из Индии умножающиеся мощи Будды и многочисленные прочие благословенные предметы почитания и основал монастыри и храмы».

Далее в хронологическом порядке освещается история распространения буддизма в монгольской империи. Интерес представляет фрагмент, в котором указывается официальная дата установления правил буддизма: «После этого великие и малые ханы Чингисова периода призывали каждый в свой век великих лам и продолжали распространять религию, а тумэтский Алтан-гэгэн-хан пригласил четвертого Далай-ламу Соднам-Джамцо, отменил заклание множества скота и жертвенные пиршества в честь онгонов и установил в 1578 году многочисленные правила религии Будды’. 

До установления границ между двумя империями, из Монголии в разное время прибывали монгольские и тибетские ламы. Но массовое появление лам в этнической Бурятии отмечено в начале XVIII в. Об этом факте Ш.-Н. Хобитуев отмечает: «В то время среди селенгинских и хоринских бурят появились тибетские и монгольские ламы. В 1741 году по милости Ее Величества императрицы Елизаветы Петровны были утверждены 150 комплектных лам. Старшим среди них был утвержден цоржи-лама тангутского рода Агван-Пунцуг»

В баргузинской летописи Цыдэбжаба Сахарова (1887 г.) указано о первых моментах распространения буддийской религии среди баргузинских бурят, которые с древних времен были приверженцами шаманизма. Летописец отмечает, что в то время «по статистическим данным числится здесь до 300 душ шаманствующих, о которых нет никаких именных списков»

Ц. Сахаров пишет: «1812 on-du γalabnui nayiša-a Čingkir Andari-yin üy-e-dü Barγujin-u sengdilder otuγ-un qongqui-yin ayimaγ-un buriyad-nar qori-yin medel-ün Qudun dačang-un širegetü blam-a-yi uriju ačaraγsan-du: tere anu Barγujin-du Jirγalang-tu kemekü nituγ-tu budada-a-yin šasin-un angqan-u bumqan bayiγukaγsan: Tegünü ecüs sengdilder otuγ-un nomuli-yin ayimaγ-un albatu Suvang Arške-yin ber Selingge-yin medel-ün Congγol dačang-un blam-a Nimayilan-i ačaraju bögedeger budada-a-yin šasin-un nomlal-i sonusaγad: tegüneče qoyiši barγujin-u buriyad-nar-un dumda budada-a-yin šasin nara metü mandaqu bolba». – ‘В 1812 году во времена главного тайши Чинкира Андреева баргузинские буряты сэндилдурского рода, подрода хонхой, пригласили ширетуй-ламу Худунского дацана Хоринского ведомства, который впервые в Баргузине в местности Жаргаланта установил буддийскую часовню. После этого Суван Арашкиев, подданный из сэндилдурского рода, подрода номол, пригласил Нимайлана, ламу из Цонгольского дацана Селенгинского ведомства, и все слушали проповеди буддийского учения. С тех пор среди баргузинских бурят стала, как солнце, процветать буддийская религия’ [Перевод наш. – Л.Б.].

Далее летописец сообщает о строительстве первых дацанов, о первых ламах из среды баргузинских бурят, об обучении бурятских детей тибетской и монгольской грамоте, тибетской медицине, о приобретении тибетского канонического сочинения «Данджур» и т.д.

Как пишет Бодонгуд Абида, в 1736 г. в Цинской империи во времена хана маньчжурской династии Тнгри Тедхугчи был брошен призыв: «Для преумножения жизни и дарования многие лета Богдо эзэн-хагану построить монастыри и часовни, для несения службы в них и чтения богослужебных книг подготовить множество лам и хувараков»

Таким образом, бурятские летописные памятники, сохранившие архаичные формы монгольской летописной традиции и вобравшие новые формы традиции русской исторической науки, содержат мощный заряд национальной памяти о своей истории, в т.ч. об истории развития буддизма в Бурятии. Бурятские летописи являются основой исторической памяти народа и источником формирований национальной идентичности, национального самосознания.