В политологическом дискурсе разработанное Дж. Наем в 1990-е гг. XX в. понятие «мягкой силы» достаточно дискуссионное и вызывает много критики. Однако оно не перестает привлекать внимание теоретиков. Это обусловлено тем, что современная действительность рождает новые кейсы, которые тем или иным образом влияют и частично преобразуют ресурсы «мягкой силы» государства, модифицируя тем самым в итоге его базовое определение. В своей работе мы сконцентрируемся на изучении новых элементов в интерпретации «мягкой силы», опираясь методологически на обобщенный опыт анализа данного концепта, а также на контент-анализ речей политиков и документов ряда международных организаций.
«Подвижность» и «диффузность» термина обусловлена, на наш взгляд, тем, что изначально «мягкая сила» не мыслилась как некая универсалия, а предполагалась как конкретный рабочий инструмент для внешней политики США. Именно поэтому сам Дж. Най несколько раз в своих интервью и статьях [6; 18; 19] повторял, что «например, “мягкая сила” Китая выражается в китайской мечте… формирование “мягкой силы” должно происходить согласно характерным национальным особенностям, и в этом не следует полагаться на американскую модель» [6]. Среди западных идеологов стоит также назвать таких авторов, как А. Вивинг [25], С. Люкс [17], Х. Онезорге [20]. Основные тезисы по интерпретации «мягкой силы» сводятся к тому, что страна может обладать большими ресурсами, в том числе ресурсами «мягкой силы», но они просто не могут везде работать одинаково. Говорить о ресурсах или «активах» «мягкой силы» — это не то же самое, что говорить о реальной власти (что, в свою очередь, делает проблематичным использование индексов власти, основанных на измерении данных ресурсов). Отсутствие «волшебной формулы» для измерения или прогнозирования использования «силы» в международных отношениях как раз и проявляется в том, что все попытки сделать какой-либо объективный прогноз в большинстве случаев терпят неудачу. Исследователи выделяют три «столпа» «мягкой силы»: «красота», или единение общих норм и целей; «блеск», или ореол возможностей и успехов; и «доброжелательность», или доброта в поведении по отношению к другим и взаимодействие, направленное на добрососедство. Наиболее новаторской выглядит концепция Х. Онезорге, согласно которой к ресурсам «мягкой силы» относятся культура, ценности, политика и личность, но не относятся СМИ, финансы, экономика. К основным инструментам использования «силы» автор относит публичную дипломатию, деятельность отдельных личностей (например, адвокация), культурную дипломатию и символические действия. Результатом воздействия государства А на государство Б через притяжение/апатию/отталкивание является уступчивость, или нейтралитет, или оппозиция [см. подробнее 20].