МЕЖЪЯЗЫКОВАЯ ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ – ПРИЧИНА НАРУШЕНИЯ НОРМЫ ИНОСТРАННОГО ЯЗЫКА (НА ПРИМЕРЕ КИТАЙСКО-РУССКОГО БИЛИНГВИЗМА)
МЕЖЪЯЗЫКОВАЯ ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ – ПРИЧИНА НАРУШЕНИЯ НОРМЫ ИНОСТРАННОГО ЯЗЫКА (НА ПРИМЕРЕ КИТАЙСКО-РУССКОГО БИЛИНГВИЗМА)
Аннотация
В статье рассмотрена проблема межъязыковой интерференции, которая обусловливает появление многочисленных ошибок в речи студентов-билингвов, для которых китайский язык является родным, а русский – иностранным. Выборка языковых единиц (предложений), содержащих случаи нарушения норм русского языка, произведена из 48 текстов, авторами которых являются китайские студенты, изучающие русский язык как иностранный в российских вузах. Авторами представлены некоторые результаты исследования, проведенного в рамках контрастивной лингвистики, и сделаны выводы о том, какой тип ошибки следует считать самым частотным, определены причины возникновения ошибок. Результаты исследования могут пополнить доказательную базу контрастивного языкознания, стать основой для исследования проблем билингвизма в проекции психологии языка, а также будут полезны в процессе преподавания русского языка как иностранного в части предотвращения проанализированных типов ошибок.
1. Введение
Исследование разных аспектов формирования билингвизма чрезвычайно актуально в современном языкознании. Данный факт обусловливается в первую очередь причинами, лежащими за гранью языка. Во-первых, в связи с интенсивными глобализационными процессами в последние десятилетия произошло резкое увеличение детей-билингвов, что отмечается учеными и практиками разных отраслей науки. Основной причиной билингвизма является миграция населения, связанная с политическими, социально-экономическими и духовными обстоятельствами, вынуждающими людей менять страну проживания, а вместе с тем и язык. Сейчас билингвы составляют почти две трети населения планеты . Важно, что ситуация одновременного функционирования в социуме нескольких языков характерна не только для традиционных полиэтнических регионов, но и для территорий, для которых мультикультурализм не был свойственен. Во-вторых, во многих регионах образовались смешанные языки как этнические маркеры определенных социальных групп , например, бесписьменные диалекты Spanglish на юге США и Franglish в Канадском Квебеке . В таких условиях расширение сферы общения и приобщение к письменной коммуникации вызывают потребность в освоении еще одного языка, потребность в билингвизме. В-третьих, процесс глобализации, вызвавший изменение в демографической ситуации и этническом составе населения развитых стран, побуждает социально активную личность к овладению несколькими языками, мировыми прежде всего, и это придает массовый характер индивидуальному искусственному билингвизму, который является объектом рассмотрения в настоящей научной работе. В частности, мы сфокусируем своё внимание на проблемах, возникающих в речи китайско-русских билингвов – китайских студентов-филологов, которые проходят обучение в России по программам академической мобильности, в нашем случае – включенного обучения. Актуальность данного исследования связана с увеличением контингента китайских студентов в российских вузах и заключается в необходимости проведения фундаментальных и прикладных контрастивных исследований на материале русского и китайского языков, результаты которых могут сделать обучение русскому языку как иностранному более эффективным.
Одним из ключевых понятий настоящей работы является билингвизм или двуязычие. Хотя ни в отечественной, ни в зарубежной науке нет единого мнения относительно его истолкования, и рассматривается оно с позиций разных гуманитарных наук (лингвистики, психологии, педагогики, социологии) по-разному, в зависимости от того, какая частная проблема, связанная с двуязычием, нуждается в решении, в своей работе мы вслед за Н. Б. Мечковской и А. Е. Супруном, понимаем двуязычие как «возможность владения носителем одного языка другим языком в различной мере, а, следовательно, и возможность двуязычия разных степеней» , . Отметим, что проблема освоения второго языка включается нами в пределы проблематики билингвизма и здесь мы делаем акцент на коммуникативных навыках, а не на приобретении формальных правил языка как такового , . Еще одним важным аспектом исследования является интерпретация термина «билингв». Некоторые авторы называют билингвом человека, который «владеет двумя языками на уровне носителя» . Эта точка зрения является вполне распространенной. Мы, учитывая выбранное нами определение билингвизма, и, принимая во внимание многочисленные трактовки термина , , , вслед за Э. И. Хаугеном, станем называть билингвом такого человека, который свободно владеет одним языком, но «способен произносить полные осмысленные высказывания на другом языке» .
В условиях двуязычия происходит взаимодействие языковых систем, оно осуществляется, как пишет В. Н. Ярцева, как при языковых контактах, так и во время специального освоения иностранного языка . В обоих случаях происходит взаимовлияние языков, которое может приводить к межъязыковой интерференции, при которой происходит нарушение правил соотнесения контактирующих языков, проявляющееся в его речи в отклонении от нормы, причем здесь важно уточнение: нарушение нормы иностранного языка (в нашем случае русского) в большинстве случаев происходит в связи с попыткой его уподобления родному (здесь – китайскому), в других случаях причиной нарушения нормы иностранного языка становится отсутствие определенного явления в родном языке говорящего, например, в китайском языке отсутствует категория рода, поэтому в речи китайских студентов на русском языке зачастую родовая принадлежность имен реализуется неправильно. Под контактирующими языками мы понимаем языки, которыми владеет и попеременно пользуется одно и то же лицо, то есть билингв, в нашем случае – это китайский и русский языки. В пределах данной статьи нас интересует отрицательный перенос навыков речевой деятельности на одном языке на другой язык, перенос норм родного языка (китайского) в другой язык (русский) в процессе речи, причем мы учитываем тот факт, что языковая интерференция представляет собой сложное явление, которое нуждается в комплексном рассмотрении, в разных проекциях: лингвистической, психолингвистической, социолингвистической и др., однако фокусируем свое внимание лишь на ошибках речи билингвов, которые проявляются на уровне лексики и грамматики.
Именно проблема межъязыковой интерференции, которую мы определяем как «лингвистическое частичное совпадение, при котором языковая единица оказывается элементом двух систем одновременно, или как наложение двух языковых систем» , находится в центре наших изысканий. Нас интересует феномен ошибки, которая возникает в результате интерференции, как следствие структурных и функциональных отношений, как нарушение норм языка в письменных речевых высказываниях на русском языке носителей китайского языка – в фокусе нашего внимания находится нарушение грамматической (морфологической и синтаксической) и лексической нормы (преимущественно нарушение лексической сочетаемости слов), которое, в свою очередь, обусловлено расхождениями в структуре русского и китайского языков и различиями в их системах и особенностями типов мышления носителей сопоставляемых языков и культур.
2. Методы и принципы исследования
Настоящее исследование направлено на выявление ошибок в письменной русской речи билингвов – китайских студентов, обучающихся по филологической специальности в российском вузе в течение одного учебного года. В качестве материала исследования были использованы письменные работы данных студентов. Из методов использовались метод сплошной выборки, компонентного анализа, описательный метод. Выборка языковых единиц (предложений), содержащих случаи нарушения норм русского языка, произведена из 48 текстов.
3. Основные результаты
Разработка проблемы интерференции, возникающей при китайско-русском двуязычии, осуществлена нами на материале письменных текстов, написанных китайскими студентами 3 курса, обучающимися по филологической специальности по программам включенного обучения в России. В целом проанализировано 48 рукописных текстов на русском языке, объем каждого из них около 1400 знаков. В данных текстах них были выявлены многочисленные случаи отклонения от норм современного русского языка. С целью определения причин возникновения данных отклонений мы проанализировали каждый случай отклонения от нормы, сопоставив материал на русском и китайском языках, применив следующую схему:
(1) Исх. (русск.): Я думаю, что российское строительство очень красивое.
Ред. (русск.): Я думаю, что российская архитектура очень красивая.
Перев. (кит.): 我觉得，俄罗斯的建筑真漂亮.
Расшифруем сокращения: «Исх. (русск.)» – вариант единицы языка (фрагмента текста) на русском языке, предложенный китайским студентом, содержащий случай(и) нарушения нормы русского языка; «Ред. (русск.)» – вариант единицы языка (фрагмента текста) на русском языке, полученный после редактирования исходного варианта носителем языка; «Перев. (кит.)» – вариант перевода единицы языка (фрагмента текста) на китайский язык, предложенный носителем китайского языка (пер. наш. – В. Цяньцянь).
В данном случае (1) наблюдается нарушение лексической нормы современного русского языка, неправильное употребление лексической единицы – носитель китайского языка подменяет слово «архитектура» словом «строительство». Дело в том, что в лингвистических словарях русского языка слово «архитектура» определяется как ‘2. Направление в строительстве; характер, стиль постройки. Романская а. Дом готической архитектуры. 3. собир. Здания, сооружения. Деревянная а. заповедника не пострадала’ .
(2) Исх. (русск.): У меня большая и теплая семья.
Ред. (русск.): У меня большая и дружная семья.
Перев. (кит.): 我有一个其乐融融的大家庭.
В русском языке слово «теплый» многозначно. Одно из значений (‘5. Добрый, дружеский, сердечный. Т-ые слова. Т-ое чувство, отношение к кому-л. Т-ая дружба. Т-ая встреча. Т-ая атмосфера, обстановка (располагающая к дружескому, сердечному общению)’), несомненно, проявляет себя в связи со словом «семья», однако не вербально, а ассоциативно, в связи с этим и возникает в данном случае нарушение лексической сочетаемости слов. Кроме того, в китайском языке слово «семья» (家) сочетается со словом 其乐融融的, которое имеет русский эквивалент «теплый».
(3) Исх. (русск.): То идет дождь, то стоит солнце.
Ред. (русск.): То идет дождь, то светит солнце.
Перев. (кит.): 东边日出，西边雨.
В данном случае (3) мы можем предположить, что китайцы в употреблении нужного слова исходили из такого выбора: если дождь – идет, то солнце должно стоять.
Интерференция проявляет себя на всех уровнях языка – чаще всего на морфологическом. Случаи нарушения морфологической нормы русского языка встретились в каждом из 48 текстов без исключения. Приведем некоторые примеры.
Ошибки в употреблении категории рода
(4) Исх. (русск.): Моя китайская имя.
Ред. (русск.): Мое китайское имя.
Перев. (кит.): 我的中文名字.
(5) Исх. (русск.): Это красивое университет.
Ред. (русск.): Это красивый университет.
Перев. (кит.): 这是一个美丽的大学.
(6) Исх. (русск.): Мне не нравится столовый.
Ред. (русск.): Мне не нравится столовая.
Перев. (кит.): 我不喜欢这个餐厅.
В представленных предложениях встречаем ошибки в употреблении категории рода слов, являющихся разными частями речи, но, стоит отметить, что природа этих ошибок разная. В китайском языке категория рода является неявной: родовая принадлежность именных частей речи выражается не грамматически, а лексически, поэтому китайцам приходится заучивать окончания слов, вербализующие родовую (половую) принадлежность. В первом случае (4) студент предполагает, что существительное «имя» женского рода, особая форма слова «имя» создаёт иллюзию у китайца, что оно женского рода, а не среднего.
В случае (5) ошибка в употреблении категории рода обусловлена нарушением синтаксической нормы русского языка – игнорируется фактор наличия в нем подчинительной связи, при которой формы рода, числа и падежа зависимого слова предопределяются формами рода, числа и падежа слова подчиняющего – в нашем случае речь идет о полном согласовании. Кроме того, важно, что в китайской грамматике нет категории рода – китайцы различают только половую принадлежность, но не родовую, при этом только о женщине можно сказать «она – 她», а о мужчине – «он – 他», все другие живые существа, предметы, явления именуются словом «оно», например, «книга», «голубь», «университет».
Случай (6) неправильного употребления рода – (вместо женского – мужской) связан с неправильным определением частеречной принадлежности слова «столовая», которое китайский студент по формальным признакам относит к прилагательным, а на самом деле оно, как известно – существительное женского рода – результат субстантивации.
Неправильное употребление падежной формы именных частей речи
(7) Исх. (русск.): Текст о себя.
Ред. (русск.): Текст о себе.
Перев. (кит.): 简介.
(8) Исх. (русск.): Я люблю люди, которые живут здесь.
Ред. (русск.): Я люблю людей, которые живут здесь.
Перев. (кит.): 我爱住在这儿的人们.
(9) Исх. (русск.): Но я никогда не видела такая маленькая комната.
Ред. (русск.): Но я никогда не видела такую маленькую комнату.
Перев. (кит.): 但是我从来没见过这么小的房子.
(10) Исх. (русск.): Мне очень рада участвовать.
Ред. (русск.): Я очень рада участвовать.
Перев. (кит.): 我很高兴我可以参与进来.
(11) Исх. (русск.): У них общительный и открытый.
Ред. (русск.): Они общительные и открытые.
Перев. (кит.): 他们合群又开朗.
Неправильное определение частеречной принадлежности слова
(12) Исх. (русск.): Я была в Москве, там очень красивая.
Ред. (русск.): Я была в Москве, там очень красиво.
Перев. (кит.): 我在莫斯科，那儿很美.
(13) Исх. (русск.): Общежитие тоже очень хорошо.
Ред. (русск.): Общежитие тоже очень хорошее.
Перев. (кит.): 宿舍也很好.
(14) Исх. (русск.): Занятия очень интересно.
Ред. (русск.): Занятия очень интересные.
Перев. (кит.): 课程很有意思.
(15) Исх. (русск.): Связаны по смыслу, грамматики и интонационно.
Ред. (русск.): Связаны по смыслу, грамматически и интонационно.
Перев. (кит.): 和意思、语法和语调有关.
Большое количество нарушений грамматической (морфологической) нормы русского языка в речи китайских студентов, несомненно, обусловливается принципиальным различием типологических характеристик двух языков: русский язык – флективный, а китайский – изолирующий язык агглютинативного типа. Многочисленные нарушения рассматриваемой нормы в речи китайцев напрямую связаны с разным позиционированием слова в двух языках, проблемой выделения слова, его отграничения от единиц других (нижестоящих и вышестоящих) уровней языка . Несмотря на то, что набор языковых единиц в наших языках одинаков – фонемы, морфемы, слова, словосочетания, предложения – фонема в русском языке выполняет две основополагающие функции: смыслоразличительную и смысловыразительную, например, фонема «к» выполняет смыслоразличительную функцию в слове «кот» и смысловыразительную функцию, когда является звуковой оболочкой предлога «к». У отдельной фонемы китайского языка очевидно в полной мере проявляется только функция смыслоразличения. Отдельный звук в китайском языке без гласного, не может выступать носителем смысла. Думаем, что данная особенность китайского языка способствует возникновению типичной ошибки в речи китайцев – пропуску предлогов (см. пример (16)).
В китайском языке, как и в русском, есть простые, производные, сложные слова и слова-повторы, однако, по сравнению с русским языком, в китайском преобладают простые и производные слова, причем они могут быть изменяемыми и неизменяемыми в языках обоих типов, но количество форм изменяемых слов в китайском языке ограничено. Если говорить о существительных, то, например, только существительные со значением лица могут иметь форму множественного лица, образующуюся с помощью суффикса 们.
(16) Исх. (русск.): Я не могу спать спокойно, потому что полночь в коридоре часто шумят.
Ред. (русск.): Я не могу спать спокойно, потому что в полночь в коридоре часто шумят.
Перев. (кит.): 我睡不好，因为半夜走廊里总有噪音.
Проблема частей речи (их наличия или отсутствия) в китаистике имеет крайне важное значение. Ключевым критерием для выделения частей речи китайского языка является синтаксический (см. примеры (12), (13), (14), (15)). Так, «В. А. Курдюмов в своем труде, рассуждая о проблеме частей речи в китайском языке, следует не от частей речи к синтаксису, а от синтаксиса к частям речи, называя морфологию китайского языка «позиционной». По мнению ученого, частеречную принадлежность слово обретает в зависимости от того, позицию какого члена предложения оно занимает: «Часть речи для китайского слова – это всего лишь позиция, которую оно склонно или не склонно занимать» .
Анализ текстов, написанных китайскими студентами, показал наличие речевых нарушений на русском языке, которые, как мы предполагаем, обусловлены главным образом психологическими причинами и поэтому они должны рассматриваться не только с применением сопоставительно-типологического анализа, но и при применении психолингвистических методов и приемов, например, эксперимента. Так, в речи (текстах) китайцев чрезвычайно часто встречаются речевые повторы, причем повторяется слово «здесь»:
(17) Исх. (русск.): Сейчас я живу здесь почти 6 месяцев и я люблю людей, которые живут здесь.
Ред. (русск.): Я живу здесь почти 6 месяцев и люблю здешних людей.
Перев. (кит.): 我已经在这住了6个月，我喜欢这儿的人，但是却不习惯这儿的饮食.
(18) Исх. (русск.): Я не привык к еде здесь.
Ред. (русск.): Я не привык к (здешней) местной еде.
Перев. (кит.): 迄今为止.
(19) Исх. (русск.): Во мне то, что нет острых вещей.
Ред. (русск.): Мне не нравится то, что нет острых вещей.
Перев. (кит.): 我无辣不欢.
(20) Исх. (русск.): Осень красивая здесь, здесь небо голубое и солнце здесь ярко светит.
Ред. (русск.): Осень здесь очень красивая: небо голубое и солнце ярко светит.
Перев. (кит.): 这儿可太美了：蔚蓝的天空，明媚的阳光.
Речевые повторы – высокая частотность употребления слова «здесь» обусловлена несколькими причинами:
1) носители китайского языка любят повторять слово «здесь» в китайской речи и при работе на русском языке не уделяют внимания тому, чтобы заменить данное слово синонимом – так по сути проявляется ограниченность запаса слов иностранных студентов;
2) употребление слова «здесь», по мнению китайских студентов, может продлить время, необходимое для обдумывания следующего фрагмента текста, получается, что в данном случае слово «здесь» выполняет совсем не типичную для себя функцию – слова-паразита;
3) желанием иностранцев противопоставить свою Родину зарубежному государству – в нашем случае России, причем в большинстве случаев иностранный студент пытается выдвинуть на первый план сильные стороны «чужого» государства (см. примеры (17) и (20)), проявляя при этом уважительное отношение по отношению к нему, реже – указать на те явления, которые его (её) удивили, которые совсем не привычны (18, 19).
4. Заключение
Несомненно, двуязычие – чрезвычайно сложное явление, изучение которого может быть эффективным только при применении междисциплинарного подхода. Серьезные результаты, полученные учеными-компаративистами в сфере контрастивной лингвистики к настоящему моменту составляют мощную исследовательскую базу для тех, кто считает необходимым выйти за пределы структурного языкознания и обратиться к изучению билингвизма, точнее к личности билингва в проекции психологии языка, при применении психолингвистических исследовательских методов и приемов. Именно такая проекция является в нашем случае вполне перспективной.
Настоящее исследование, направленное на выявление ошибок в письменной русской речи билингвов – китайских студентов, обучающихся по филологической специальности в российском вузе в течение одного учебного года, проведенное на материале текстов на русском языке, составленных этими студентами, показало, что чаще всего межъязыковая интерференция приводит к нарушению морфологической нормы иностранного языка. Вызвано это принципиальными расхождениями в типологических характеристиках двух языков, в нашем случае – морфологических и синтаксических. Так, ключевыми (для нашего исследования) являются такие специфические характеристики систем двух языков:
1) в китайском языке фонема выполняет только смыслоразличительную функцию, в отличие от русского языка, где отдельный звук также выступает носителем смысла;
2) в китайском языке изменяемость слов минимальная, в русском – развитая;
3) в китайском языке изменение слова происходит только за счет внешних аффиксов, а в русском преимущественно – за счет внутренних флексий;
4) в китайском языке грамматически значимый твердый порядок слов, для русского языка порядок слов не имеет грамматической значимости.
Во многих случаях типичная ошибка в речи китайцев (например, неправильное употребление категории рода), может быть объяснена главной причиной – отсутствием той или иной грамматической категории в системе их родного языка (примеры (4), (5), (6)), однако проявиться данный факт в иностранном языке может по разным причинам – в зависимости от конкретного контекста или ситуации общения: в некоторых случаях по формальным (примеры (4) и (6)): в примере (4) похоже, что слово «имя» относится к женскому роду, в примере (6) похоже, что слово «столовая» – прилагательное, а не существительное, в других – нарушение нормы обусловлено глубинными причинами (пример (5)) – носитель китайского языка примеряет свою сетку координат на систему иностранного языка, уподобляет вторую систему первой.