Loading...

Aлексей Tолстой в урагане времени

(1910-е – 1920-е годы)

by Helena Tolstoy (Author)
©2022 Monographs 314 Pages

Summary

Врезультате переворота в российской филологии, произошедшего 1980-е – 2000-е годы, в литературу вновь вошли не только сотни ранее запретных и несправедливо вычеркнутых имен, но и целые периоды творчества официозных советских писателей, представшие в новом свете. Настоящая монография «Алексей Толстой в урагане времени», основанная преимущественно на публикациях Толстого в периодике и на архивных материалах, в целом посвящена периоду Первой мировой войны в творчестве известного писателя: его военной корреспонденции, деятельности Союза городов, замолчанной поездке в Англию в 1916 году и др. Затрагиваются также смежные темы – отношения с Вяч. Ивановым, «еврейский вопрос» в творчестве и жизни А. Н. Толстого, изображение русских анархистов в произведениях писателя. Книга адресована не только исследователям литературы русского модернизма и раннесовет-ского периода, но и широкому читателю.

Table Of Contents

  • Cover
  • Titel
  • Copyright
  • Autorenangaben
  • Über das Buch
  • Zitierfähigkeit des eBooks
  • Содержание
  • Предисловие
  • 1. «Египтяне перевоплощаются!» Алексей Толстой и Андрей Белый – персонажи легенды Максимилиана Волошина
  • 2. Мечтатели и жертвы: ранний Алексей Толстой читает Достоевского
  • 3. Петербургский этюд в пасмурных тонах: неопубликованный рассказ Алексея Толстого «Слякоть» (1912)
  • 4. «Сеятель бури»: Георгий Чулков и мистический анархизм в версии Алексея Толстого (неопубликованная пьеса «День Ряполовского», 1912)
  • 5. Алексей Толстой – военный корреспондент
  • 6. «Вы будете глазами и ушами вашего народа»: визит русских писателей в Англию в феврале 1916 года
  • 7. «Письмо за красной печатью» (1916): неизвестная публикация Алексея Толстого
  • 8. «Ветер, пахнущий снегом и цветами»: Вячеслав Иванов и Алексей Толстой
  • 9. Еврейско-русские типажи Алексея Толстого и конфликт с Ильей Эренбургом
  • 10. Евреи-авантюристы и евреи-анархисты: письмо с натуры и возврат к стереотипам
  • Послесловие
  • Reihenübersicht

←6 | 7→

Предисловие

В девяностых, читая московскую и одесскую революционную периодику и материалы бывшего спецхрана Одесской публичной библиотеки, я нашла четырнадцать никому не известных текстов Алексея Николаевича Толстого. Они стали основой моей первой монографии о нем «„Деготь или мед“: Алексей Н. Толстой как неизвестный писатель (1917–1923)» (Толстая 2006). А в 1994 г. я пришла в Рукописный отдел ИМЛИ и, преодолев некоторое чиновничье сопротивление, добилась доступа к архиву Толстого. В результате я написала серию статей о литературной юности писателя, проведенной между «Башней» Вячеслава Иванова, журналом «Аполлон» и мейерхольдовскими театральными затеями. Они печатались в журналах «Солнечное сплетение» (Иерусалим), «Toronto Slavic Quarterly» и др., а затем превратились в монографию «Ключи счастья: Алексей Толстой и литературный Петербург» (Толстая 2013).

Однако целый ряд знаменательных сюжетов так и не вошел в два эти тома или не получил в них достаточного внимания. В начале настоящей книги ее герой – робкий подмастерье в литературном «блистательном Петербурге». Его менторы – Алексей Ремизов и Максимилиан Волошин, Михаил Кузмин везет его к Вяч. Иванову: монография начинается с деконструкции связанного с этим визитом анекдота. Вскоре Алексей Толстой добивается успеха и как прозаик.

Где-то в начале 1912 г. его жизнь резко меняется по причинам, о которых мы можем только догадываться. Толстой порывает с Петербургом и переезжает в Москву. Именно этим годом помечен целый ряд его не изданных до сих пор произведений.

Рассказ Толстого о петербургских чиновниках-гомосексуалистах «Слякоть» (1912) публикуется здесь впервые. Реконструированы и ←7 | 8→биографические события, стоящие за сюжетом. Листая газеты 1916 г., я случайно обнаружила также другой неоконченный рассказ – «Письмо за красной печатью», в котором автор реаранжировал некоторые мотивы «Подростка»: этот текст републикуется в данной монографии, вместе с обсуждением других примеров «литучебы» молодого прозаика у Достоевского.

Специальная глава посвящена неопубликованной комедии «День Ряполовского» (тот же 1912 г.), в которой Толстой ревизовал революционные настроения только что ушедшей эпохи; пьеса проецируется на историю его дружбы с Георгием Чулковым и на идеи Чулкова о мистическом анархизме.

Ряд глав посвящен журналистике Алексея Толстого времен Первой мировой войны, его поискам новых людей и новых жизненных позиций, в особенности его интересу к Земсоюзу – в нем он видел тогда будущее России. Подробно описана его поездка в Англию в 1916 г., литературные и исторические обстоятельства которой до сих пор недостаточно изучены. В отдельной главе показаны отношения Толстого с Вяч. Ивановым, которого он весело пародирует в ранней комедии, но в идеях которого черпает вдохновение и надежду в революционную пору. Войнам и революциям сопутствовала, среди прочего, немаловажная еврейская тема. В данном случае все началось с предположения о том, что прототипом героя-авантюриста из рассказа Толстого «Черная пятница» явился Зиновий Гржебин. Затем я решила проанализировать всю эволюцию еврейской темы у писателя: от неуверенного филосемитизма военных лет к грубым и фальшивым антисемитским клише 1930-х годов.

Все эти итоговые исследования и составили мою третью монографию об Алексее Толстом, которую я предлагаю теперь читателю.

←8 | 9→

1

«Египтяне перевоплощаются!» Алексей Толстой и Андрей Белый – персонажи легенды Максимилиана Волошина

Юный Алексей Толстой, литературный дебютант в Петербурге, приятель и ученик Максимилиана Волошина и Николая Гумилева по Парижу, в самом начале 1909 г. был представлен Вячеславу Иванову. Этот первый (или один из первых) его визитов на «Башню» ознаменован был грандиозным конфузом: речь зашла об антропософах, и Толстой что-то «ляпнул». Толстой сам отчитался в этом визите в письме Волошину от 8 января 1909 г.: «Алексей Михайлович ругает меня каждый день за оккультизм. И Вячеславу Ив. я такую штуку ляпнул, что тот рукой закрыл (sic) и чуть не упал под стол, и попало же мне от Алекс. Михайловича. Вещи мои Вячеславу Ив. очень понравились» (Толстой 1989: I, 150).

Алексей Михайлович – это Ремизов, с которым юный Толстой подружился в 1907 г. в Петербурге, заканчивая Технологический институт, первый его литературный наставник. Скандальный визит Толстого описан в воспоминаниях Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь»: автор приводит рассказ о нем Волошина, который звучит как классический литературный анекдот:

Волошин рассказал мне смешную историю, относящуюся к тому времени, когда Толстой пытался усвоить идеи и словарь символистов. В Берлине он встретил Андрея Белого, который что-то ему наговорил об антропософии. Белого вообще было трудно понять, а тем паче когда он объяснял свою путаную веру. Вскоре после этого на «башне» зашел разговор о Блаватской, о Штейнере. Толстому захотелось показать, что он тоже не профан, и ←9 | 10→вдруг он выпалил: «Мне в Берлине говорили, будто теперь египтяне перевоплощаются…» Все засмеялись, а Толстой похолодел от ужаса. Много лет спустя я спросил Алексея Николаевича, не выдумал ли Макс историю с египтянами. Толстой рассмеялся: «Я, понимаешь, сел в лужу…»1
(Эренбург 1990: I, 150)

Это упоминание «лужи» удостоилось повышенного внимания несметного числа литераторов, творчески сополагавших ее с лужей, в которую сел Карабас Барабас. Никому, однако, не пришло в голову в этой истории усомниться, как усомнился в ней когда-то недоверчивый Эренбург, что-то заподозривший.

Когда Эренбург мог услышать волошинский рассказ о Толстом на Башне? Скорее всего, в Париже, где оба были старожилами, – возможно, в 1913 г., по поводу появления Толстого в Париже (когда Толстой с Эренбургом и познакомились), или в феврале 1916 г. (когда Волошин много общался с Эренбургом и уговорил мецената и поэта Михаила Цетлина дать денег на эфемерное издательство «Зерна», напечатавшее несколько книг, в том числе и первую книжку стихов Эренбурга «Стихи о канунах»).

Почему Эренбург заподозрил, что в волошинском рассказе что-то не так? Эренбург, лично знавший обоих и прекрасно информированный, в версию Волошина не поверил: Волошин в его мемуарах – это великолепный, но прежде всего ненадежный рассказчик. Эренбург перепроверил волошинский анекдот, спросив самого Толстого. Должно быть, это было в революционной Москве зимой 1917–1918 гг., когда они сдружились и часами дежурили вместе по ночам, охраняя дом на Большой Молчановке, где жил Толстой. Толстой отделался шуткой, ничего не объяснив. Поскольку в этой истории действительно кое-что неясно, мне захотелось вглядеться в нее попристальнее2.

←10 | 11→

Первое, что бросается в глаза в волошинском рассказе, – это вопиющий анахронизм. Андрей Белый в 1908 г. еще слыхом не слыхал о Рудольфе Штейнере! Познакомился он с идеями Штейнера через Анну Минцлову в 1909 г., а с самим Штейнером – только в мае 1912 г. Но самое главное – осенью 1908 г. Белый безвыездно был в Москве! Толстого он увидел впервые на вечере того в «Обществе свободной эстетики» в ноябре 1908 г.:

Здесь Москва знакомилась с Алексеем Толстым, которого подчеркивал Брюсов как начинающего… поэта; Толстой читал больше стихи; он предстал романтически: продолговатое, худое еще, бледное, гипсовой маской лицо; и – длинные, спадающие, старомодные кудри; застегнутый сюртук; и – шарф вместо галстука: Ленский! Держался со скромным надменством.
(Белый 1990а: 198)

Это было через месяц после той берлинской якобы их встречи, которой, конечно, не было и не могло быть. Что же было? И вообще – как Толстой попал в Берлин, что там делал и с кем виделся? И кто же тогда наговорил Толстому про антропософов, если это не мог быть Белый?

Толстой возвращался из Парижа в Петербург и по дороге домой остановился в Берлине – это было в конце сентября или начале октября 1908 года. Большую часть этого года он провел в Париже. Зимой-весной в компании Гумилева он делал первые литературные шаги, а с мая попал под руководство Волошина. По волошинской просьбе Толстой должен был найти в Берлине Маргариту Сабашникову – его жену, вернее, бывшую жену – и что-то ей передать. В то время Волошины расходились, на фоне отношений Маргариты с Ивановым.

Волошин и Сабашникова, сблизившиеся в Париже в 1905 г. на почве общего увлечения антропософией под влиянием Минцловой, поженились в 1906 г. и поселились по приглашению Иванова на Башне. Зимой 1907 г. между Маргаритой, Ивановым и его женой Лидией Зиновьевой-Аннибал возник роман – своего рода тройственный союз; Волошин вернулся к себе в Крым, а отношения Сабашниковой с Ивановыми оборвались только летом 1907 г. со внезапной смертью Лидии от скарлатины. Минцлова воцарилась на Башне в качестве друга, ←11 | 12→советника и няньки овдовевшего Иванова и Маргариту к нему на место утешительницы не пустила, надеясь занять его сама (Волошина 1993: 166)3.

В том же 1907 г. Сабашникова вернулась ненадолго в Коктебель, но вновь покинула мужа, уехав с сестрой в Италию на зиму. На обратном пути в Петербург она опять попала к антропософам, еще глубже погрузилась в антропософские штудии и осталась в Германии. На этот раз она попала под гипноз личности самого Штейнера и стала его ближайшей и преданной ученицей (Волошина 1993: 167–176, 180–183). Осенью 1908 г. целью Сабашниковой было привлечь и Волошина поближе к антропософии и «Доктору». Волошин, возможно, надеялся ее вернуть, но от антропософии он в то время отошел и к приглашениям Маргариты отнесся прохладно. Может быть, после Вячеслава Иванова его не устраивало появление в своей жизни еще одного харизматического учителя. Лишь летом 1914 г., когда их отношения останутся в прошлом, Волошин приедет по приглашению Сабашниковой в Дорнах, но ненадолго – к концу года он переедет в Париж.

Что же Толстой делал в Берлине и с кем там виделся? По пути в Петербург они с женой делают остановку в Берлине в гостинице, откуда она через день едет к своим родителям в имение на балтийском побережье под Кенигсбергом, а он следует за ней два дня спустя, чтобы забрать ее и отправиться в Москву, где их ждет тетя Маша (М. Л. Тургенева). Эти лишние дни понадобились ему, чтобы выполнить поручение Волошина – встретиться с Сабашниковой. Других дел в Берлине у него нет. Он ни с кем там не знаком, не знаком и с самой Сабашниковой.

Ее не оказывается дома, Толстого посылают в Антропософское общество, где Сабашникова должна быть допоздна. Как его пустили туда – непонятно, но ему приходится выслушать двухчасовую лекцию, при том, что он ничего не понимает. Ситуация достаточно обычная с русскими антропософами (см.: Майдель 2001: 224–235) – по-немецки все они говорили и понимали не очень хорошо, потому что главным иностранным языком в России был французский. Толстому же вообще ←12 | 13→не давались языки, немецкий он знал совсем плохо, хотя в 1906 г. полгода провел в Дрездене.

Вот как он описал Доктора и его лекцию Максу в недатированном письме, написанном в третий и последний день в Берлине:

Details

Pages
314
Year
2022
ISBN (PDF)
9783631886373
ISBN (ePUB)
9783631886380
ISBN (Hardcover)
9783631885017
DOI
10.3726/b20026
Language
Russian
Publication date
2022 (October)
Keywords
Ильей Эренбургом Вячеслав Иванов Андрей Белый «Слякоть» «Сеятель бури» Георгий Чулков «Письмо за красной печатью»
Published
Berlin, Bern, Bruxelles, New York, Oxford, Warszawa, Wien, 2022. 314 pp.

Biographical notes

Helena Tolstoy (Author)

Елена Дмитриевна Толстая – израильский литературовед, славист, профессор Еврейского университета в Иерусалиме. В центре ее научных интересов стоит русская литература первой трети ХХ века, проблемы рус-ского реализма, творчество А. П. Чехова, А. П. Платонова, А. Л. Волын-ского и др. Отдельное место в работе Елены Толстой занимают исследо-вания о малоизвестных периодах творчества ее деда Алексея Николаевича Толстого.

Previous

Title: Aлексей Tолстой в урагане времени
book preview page numper 1
book preview page numper 2
book preview page numper 3
book preview page numper 4
book preview page numper 5
book preview page numper 6
book preview page numper 7
book preview page numper 8
book preview page numper 9
book preview page numper 10
book preview page numper 11
book preview page numper 12
book preview page numper 13
book preview page numper 14
book preview page numper 15
book preview page numper 16
book preview page numper 17
book preview page numper 18
book preview page numper 19
book preview page numper 20
book preview page numper 21
book preview page numper 22
book preview page numper 23
book preview page numper 24
book preview page numper 25
book preview page numper 26
book preview page numper 27
book preview page numper 28
book preview page numper 29
book preview page numper 30
book preview page numper 31
book preview page numper 32
book preview page numper 33
book preview page numper 34
book preview page numper 35
book preview page numper 36
book preview page numper 37
book preview page numper 38
book preview page numper 39
book preview page numper 40
316 pages