Ab Imperio

421 Ab Imperio, 1/2008 Возделывая “имперский сад” тема года 2008 тема года Сквозной темой Ab Imperio в 2005-2006 гг. были языки самоопи- сания империи и нации. В 2007 году логика их изучения привела нас к проблеме функционирования знания и его серых зон в империи. Публикации этих лет так или иначе концентрировались на дискурсах и практиках рационализации и модернизации неравномерного им- перского пространства. Используя уже накопленный опыт и в то же время распространяя его на новые исследовательские области, в 2008 году мы приглашаем наших авторов и читателей взглянуть на историю империи через призму концепции “gardening state”, заимствованной у социолога Зигмунта Баумана. Конвенционного перевода этой со- циологической метафоры на русский язык не существует; дословно ее можно перевести как “государство-садовод”, подразумевая при этом интервенционистское государство, использующее основанные на новом социологическом, естественнонаучном и политическом знании модерные практики управления для “правильного взращивания”, раци- онализации и организации управляемых государством обществ. Таким образом, следуя установившейся в Ab Imperio традиции, мы предлагаем осмыслить практики рационализации имперского пространства с по- мощью очередной метаконцепции – в данном случае заимствованной из континентальной традиции социологической мысли и выражающей важнейший аспект исторического процесса модернизации. Мы пред- лагаем применить ее к осмыслению разнообразного модерного им- перского опыта и множественности взаимодействий внутри империи. С первого взгляда становится очевидным, что применительно к “империи” концепция “государства-садовода” теряет присущие ей одновекторную направленность и гомогенизирующий, тотализирую- щий потенциал, ведь в империи статус “садовода” и соответствующие права оспаривались многочисленными – социальными, политическими, этническими и конфессиональными – претендентами. Напряжение вокруг вопроса о том, кто обладает правом олицетво- рять политику “gardening state”, связано с одной из ключевых проблем изучения империй – проблемой уникальности и исключительности имперского исторического опыта (воплощенного как в языках само- описания исторических акторов, так и во взглядах позднейших иссле- 422 Ab Imperio – 2008 дователей). Со времен классической античности и до сегодняшнего дня любая империя или сложносоставная полития основывалась на представлении о собственном уникальном и исключительном исто- рическом пути. Это представление об исключительности империи диалектически трансформировалось в панимперский универсализм, объявлявший приоритет имперских лояльности и идентичности по отношению к уникальному местному (региональному, национальному, конфессиональному и социальному) опыту. Диалектическое обращение исключительности проявляется и в иерархии общих и разделенных суверенитетов в империи, систем исключений и серых зон, не регу- лируемых все более рационализирующимся модерным политическим порядком. Поэтому в качестве одного из центральных вопросов первого номера 2008 года мы предлагаем вопрос об имперской исключитель- ности и академических языках ее описания. Может ли противопостав- ление колониальных и территориальных империй (что само по себе ведет к обособлению соответствующих исследовательских областей) преодолеваться посредством диалога исследовательских традиций и их взаимоперевода? Посредством изучения межимперских связей и циркуляции знания внутри и вне исторических империй? Может ли постколониальная парадигма помочь в изучении Российской империи, может ли история Российской империи обогатить и усложнить пост- колониальные модели? Эти и связанные с ними вопросы естественно подводят к проблеме “взращивания” (gardening) имперского субъекта, что и является темой второго номера 2008 года. Преодолевая нациоцентризм и логику по- литической истории “сверху”, мы обращаемся к традиционным темам постколониальных исследований в надежде обогатить наше понима- ние имперской истории. Мы предлагаем включить в нее, в частности, отношения между частным и коллективным поверх разделения на метрополию и колонии. Заимствуя из постколониальных исследова- ний проблематику семьи, сексуальности и воспитания и сочетая ее с установившейся исследовательской программой имперской истории России (образование, языковая политика, социализация), мы стре- мимся идентифицировать и описать разнообразных “садовников” – и, возможно, разнообразные “сады империи” – и в результате выйти на понимание механизмов имперской субъективности. “Взращивание” и “культивирование” (gardening) имперских и на- циональных пространств предполагает стремление к установлению идеальной утопической гармонии между людьми и отрегулированных, 423 Ab Imperio, 1/2008 упорядоченных отношений между человеческими сообществами и при- родой. Как оспаривается и опровергается этот идеальный порядок, в ка- ких формах проявляется стремление покуситься на идеализированные имперские и национальные “сады”, разрушить их? В третьем номере за 2008 год мы обращаемся к различным формам насилия как практикам означения, формам рациональности и иррациональности, средствам создания и разрушения группности. В то же время мы заинтересованы в статьях, рассматривающих рационализацию и стандартизацию как формы символического насилия. В последнем номере журнала за 2008 год речь пойдет об экологии “имперских садов”, запечатленной в языках и практиках изучаемого пространства империи и нации. “Взращивание” (gardening) как модель управления обществом направлено на преодоление границы между со- циальным и “естественным”, природным, и потому оно генерирует и использует языки аутентичности и заботы. Проблемы, которые мы пред- лагаем рассмотреть в четвертом номере 2008 года, требуют обращения именно к этим политическим, социальным и культурным языкам. Мы приглашаем к участию авторов, изучающих экологические дискурсы как часть конструирования имперских и национальных идентичностей, санитарные и гигиенические проекты, направленные на преобразова- ние имперских или национальных тел и их природного окружения, и прочие аспекты экологии “имперских садов”. 424 Ab Imperio – 2008 № 1/2008 Механизмы и дискурсы имперской исключительности Дискурсы и мифологии исключительности в саморепрезентации империи • Политика сравнения в исследованиях империи: перспективы и ограниченность применения постколониальной теории и проблема взаимопереводимости историографий империй • Исключительность как modus operandi империи: империи как иерархии юридического, социального и культурного партикуляризма и исключений • Едино- образие и индивидуальность подходов к управлению и культурному взаимодействию в имперском пространстве • Империя благосклонная, модернизирующая и репрессивная: российская и советская “миссия” на Востоке, Западе и в остальном мире • Создание социальных и куль- турных различий как практика имперского управления • Историогра- фии имперской исключительности и национального “особого пути” • Локализация глобализации: дебаты вокруг значения постсоветского и евразийского пространства • Возможна ли всеобъемлющая теория империи? Преодоление партикуляристских языков самоописания • Региональные и национальные дискурсы уникальности как практики порождения различий • Переплетение имперского опыта: коммуника- ция и обучение в ходе взаимодействия с различными уровнями импер- ского пространства • Метафора “государства-садовника” в контексте имперских и постимперских исследований. № 2/2008 Взращивая имперского субъекта: интимное и коллек- тивное в пространстве империи Социальные практики подданства в имперском и национальном контексте • Биографии “переходности”: от старой имперской к новой национальной элите • Пространство различия и унификации: импер- ская армия как инструмент “взращивания” имперского подданного • Регулирование семьи, репродуктивности и воспитания: смешанные браки, семья и дети в социальном пространстве империи и нации • Воспитание подданных империи: педагогика единства и разнообразия • Образование, реформа и гражданство: между имперским и нацио- нальным субъектом • Практики социализации в этнически гетероген- ной среде: мимикрия, перевод и ассимиляция • Сокровенная сторона имперского и национального подданства: эмоции, привязанности и лояльности • Частные отношения и коллективные субъекты: агенты и объекты “взращивания” в имперском и национальном пространстве 425 Ab Imperio, 1/2008 • Умы империи: психиатрические дискурсы в имперском контексте • Религиозность и субъективность: конфессиональные и межконфесси- ональные практики субъективности. № 3/2008 Бесчинствуя в “садах империи”: множественность проявлений насилия в имперском пространстве Между анархией и тиранией: теоретические проблемы насилия как политического и социального феномена в гетерогенном пространстве • Социальная инженерия как насильственная интервенция • Рациона- лизация и стандартизация как репрессия • Насилие как язык местной исключительности и уникальности • Рациональность и иррациональ- ность насилия в культурно разделенном пространстве • Еврейские по- громы; уничтожение малых народов; социальные ландшафты военных зон и этнических конфликтов • Насилие как “легитимная” политика: политический терроризм и имперские/национальные зоны напряжения • Геноцид, депортации и травматический опыт этнических конфликтов • Многозначность категории “криминальность” в империи: проведение и нарушение культурных, социальных и политических границ • На- силие как практика вертикальных и горизонтальных коммуникаций в империи • Навязанный язык: символическое насилие в имперском и национальном пространстве. № 4/2008 Естество и культивирование: экология имперских садов Органические метафоры социального порядка • Дискурсы детер- минизма окружающей среды: от Арнольда Тойнби до Льва Гумилева • Возникновение экологического мышления в имперских и нацио- нальных дискурсах • Экология, санитария и империя: оформляя на- циональные и имперские пространства • Экологические катастрофы или триумфы империй: колонизация, истощение ресурсов, преобра- зования пространства • Экологические пределы имперской экспансии и установления имперского правления • Экология инфраструктуры и коммуникаций в процессе расширения и интеграции империй • Реги- онализм и дискурс исследования окружающей среды • Гигиенические и санитарные проекты в империи и нации поверх разделительного рубежа 1917 года • Рационализация имперских пространств и троп сохранения архаической аутентичности • Постколониальные притя- зания на территории и тела. 426 Ab Imperio – 2008 Gardening Empire annual theme 2008 annual theme As a result of Ab Imperio’s focus on languages of self-description in the imperial space (2005-2006) and on knowledge and its gray zones in empire (2007), the journal explored discourses and practices of rationalizing and modernizing the diverse imperial space. To build on this trend – as well as expand it to new areas of research and reflection – we invite our authors and readers to explore the history of empire through the concept of the “gardening state” inspired by Zygmunt Bauman’s sociology. Following the established tradition, we would like to explore practices of the rationalization of imperial space through a meta-concept – in this case a meta-concept in continental sociology reflecting grand historical processes of modernity – which is brought to bear on diverse imperial experiences and encounters. It becomes immediately obvious that in the case of empire the concept of the gardening state loses its single-vectored character and its homogenizing and totalizing potential, because in the imperial states the right to “garden” is contested by multiple – social, political, ethnic, confessional – actors. This right to garden is entangled with one of the key questions in the study of empire: the problem of uniqueness and exceptionalism of historical experiences, both in the eye of the scholarly beholder and as contained in the languages of self-description of historical actors. Each and every empire – from classic antiquity to modern day composite polities – rests on a notion of a unique and exceptional historical path. This exceptionalism is dialectically translated into imperial universalism, which lifts imperial loyalties and identifications above local, regional, national, confessional, or social loyalties. The dialectic transformation of imperial exceptionalism also reveals itself in hierarchies of shared and divided sovereignties, exclusions, and gray zones unregulated by the ever increasing pace of rationalization of modern polities. As one of the central questions of our first issue in 2008, we pose the problem of imperial exceptionalisms and the problem of academic languages that describe them. Can dichotomies between colonial and land empires (which lead to specific configurations and isolation of research fields) be overcome through a dialogue between research traditions and their mutual translation, and through exploration of connections and knowledge circulation within and outside of historic 427 Ab Imperio, 1/2008 empires? Can a post-colonial paradigm shed light on the history of the Russian Empire? And can the latter, in turn, generate new insights and complicate post-colonial studies? These and other questions naturally lead to the problem of gardening the imperial subject, the focus of the second issue of the journal in 2008. Overcoming the nation-centered and top-down political history, is it possible to enrich our understanding of the history of empire by looking into traditional themes of post-colonial studies: the relationship between the intimate and the collective across the divide between the metropole and the colony? Borrowing research topics from post-colonial studies (family, sexuality , nurture, upbringing) and combining them with established research programs in Russian imperial history (schooling, languages, socialization), can we identify and describe multiple gardeners – and perhaps gardens – and come to an understanding of the mechanisms of imperial subjectivity? Gardening imperial and national spaces invokes establishing an ideal, utopian harmony of well-regulated and orderly relations among humans and between human societies and nature. How is this ideal order challenged and contested, and what are possible forms of violating and vandalizing imperial and national gardens? In the third issue of 2008 we are interested in exploring different forms of violence as practices of signification, as forms of rationality and irrationality, and as means to making and unmaking of groupness. At the same time, we are looking for articles focusing on rationalization and standardization as forms of (symbolic) violence. In the last issue of the journal our focus is on the ecology of imperial...