Везде
Официальная дипломатия и неформальные связи при дворе Екатерины II: посольство Джеймса Гарриса в Россию
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Официальная дипломатия и неформальные связи при дворе Екатерины II: посольство Джеймса Гарриса в Россию
Аннотация
Код статьи
S013038640014894-1-1
DOI
10.31857/S013038640014894-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Новикова Арина Дмитриевна 
Аффилиация: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Выпуск 5
Страницы
127-139
Аннотация

Статья посвящена истории дипломатической миссии в России британского посланника Джеймса Гарриса (1778–1783), которого сопровождали его сестра Кэтрин-Гертруда и супруга Харриет. Основными источниками стали неопубликованные дневники Кэтрин Гертруды, которые она вела в России. Записки мало использовались в исследованиях, однако они изобилуют информацией, способной расширить представления историков о «закулисной» части посольства. Цель статьи – на материале дневников К. Гаррис рассмотреть стратегию английского посланника по выстраиванию неофициальных связей для достижения задач посольства. Гаррису поручили дело исключительной важности – заключить с Россией оборонительно-наступательный союз, согласно которому российская сторона взяла бы на себя обязательство оказать англичанам военную помощь в конфликте с Североамериканскими колониями. Прежде история Дж. Гарриса рассматривалась исключительно на основании официальных материалов переговоров в рамках анализа российско-британской политики. Однако исследования дипломатии оставили вне поля зрения сложный процесс налаживания связей между дипломатом и русскими влиятельными политиками и участие семьи посланника в этом. В рамках подходов новой дипломатической истории настоящая статья призвана восполнить эту лакуну. Исследование показало, что создание благоприятствовавшего Британии окружения и получение информации о происходящем в Российской империи времен Екатерины II стали важными задачами миссии Дж. Гарриса, и в этом посланнику помогала члены его семьи – «теневые» участники дипломатической миссии. Присутствуя на светских мероприятиях, сестра посланника записывала важную информацию о российских сановниках и об императрице и передавала ее брату. Другим видом участия мисс Гаррис в миссии стало налаживание отношения с верхушкой большого светского общества. Также в дневниках Кэтрин Гаррис описала дипломатическую деятельность брата, благодаря чему историкам открывается возможность взглянуть на стратегию Дж. Гарриса с другой стороны.

Ключевые слова
дипломатия, Екатерина II, дипломатическая культура, Кэтрин Гертруда Гаррис, Джеймс Гаррис, Россия, Великобритания, внешняя политика, Война за независимость в Северной Америке
Источник финансирования
Исследование осуществлено в рамках Программы фундаментальных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» в 2021 г.
Классификатор
Получено
26.02.2021
Дата публикации
11.10.2021
Всего подписок
14
Всего просмотров
1434
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf 100 руб. / 1.0 SU

Для скачивания PDF нужно оплатить подписку

Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на весь выпуск”
Преимущества сервисов
920 руб. / 16.0 SU
Дополнительные сервисы на все выпуски за 2021 год
Преимущества сервисов
4224 руб. / 84.0 SU
1 Британский посланник Джеймс Гаррис (1746–1820) получил свое назначение 4 октября 1777 г. (по новому стилю) и прибыл в Россию 21 декабря 1777 г. (2 января 1778 г.) В ночь на 29 декабря 1777 г. (10 января 1778 г.) в Санкт-Петербург прибыли его младшая сестра Кэтрин-Гертруда Гаррис (1750–1834)1 и супруга Харриет (ур. Эймьянд, 1761–1830)2. Довольствоваться семейными радостями мисс и миссис Гаррис не пришлось: днем глава миссии совершал официальные визиты и проводил переговоры, а вечера проводил на светских мероприятиях, что отнюдь не было праздностью и развлечением, как кажется на первый взгляд. Самим дамам уже на следующий день после длительного путешествия пришлось принимать у себя многочисленных гостей. Что стояло за необходимостью так поспешно включаться в светскую жизнь Санкт-Петербурга? Какое значение это имело для дипломатической миссии?
1. В семье Гаррисов Кэтрин-Гертруду называли по второму имени – Гертруда (Gertrude), но в работе, вслед за британским исследователем Э. Кроссом, предпочтение отдается первому имени – Кэтрин. – Cross A.G. By the Banks of the Neva: Chapters from the Lives and Careers of the British in Eighteenth-century Russia. Cambridge, 1997. Р. 368.

2. Транскрипция английских имен и фамилий дается согласно словарю А.И. Рыбакина. – Рыбакин А.И. Словарь английских личных имен. М., 1989; Рыбакин А.И. Словарь английских фамилий. М., 2000.
2 С момента пересечения границы и на протяжении всего пребывания дипломата и его семьи в России их действия регламентировались тщательно продуманным церемониалом3, являющимся частью стратегии дипломатического агента4. Под «стратегией» в статье понимается совокупность практик дипломата по реализации целей, поставленных правительством. Дипломатические стратегии включали различные коммуникативные практики и действия по поиску механизмов принятия политических решений в данном государстве и воздействия на контрагентов. Как правило, посол проводил большую часть времени в продолжительной веренице обедов, приемов, музыкальных и театральных представлений, многие из которых имели место при дворе или в домах придворных. Общение на подобных мероприятиях проходило как в рамках церемоний, где участники действовали согласно прописанным этикетом статусным ролям, так и сопровождалось вольным общением в свете5. Так дипломат мог повлиять на министров и даже правителя, что значительно способствовало бы проведению официальных переговоров6. Во второй половине XVIII в. в практику дипломатических миссий вошло присутствие при послах членов их семей. Но о роли спутниц дипломата часто забывают, хотя женская часть семьи посла, оставаясь в тени, играла заметную роль в реализации дипломатической стратегии7.
3. Hennings J. Russia and Courtly Europe. Ritual and the Culture of Diplomacy, 1648–1725. Cambridge, 2016. Р. 5.

4. Агеева О.Г. Дипломатический церемониал императорской России. XVIII век. М., 2012. С. 7–8.

5. Там же. С. 683.

6. Scott H. Diplomatic culture in Old Regime Europe // Cultures of Power in Europe during the Long Eighteenth Century / eds H. Scott, B. Simms. Cambridge, 2007. Р. 80.

7. Allgor C. “A Republican in a Monarchy”: Louisa Catherine Adams in Russia // Diplomatic History. 1997. Vol. 21. № 1. P. 15–43; Смилянская Е.Б. Aнглoфилия Екатерины II и «исключительное посольство» лорда Кaткapтa в Caнкт-Пeтepбуpг в 1768–1772 гг. // Journal of Modern Russian History and Historiography. 2019. 12 (1). C. 224–244.
3 При изучении международных отношений обычно источниками служат делопроизводственные документы: официальные донесения послов; инструкции дипломатическим представителям от их дворов, включая секретные справки, призванные ознакомить главу дипмиссии с актуальной политической ситуацией; корреспонденция дипломата и т.п., что позволяет увидеть далеко не все особенности дипломатической миссии и искусства дипломата. О неудовлетворенности таким подходом свидетельствуют участившиеся в последние годы публикации журнала «Diplomatica» о «дипломатической культуре» и практиках дипломатов и их окружения во время официальных аудиенций и вне их8. При исследовании коммуникативных стратегий посланника важно учитывать и роль патрон-клиентских связей – устойчивых, добровольных, неофициальных отношениях между влиятельными «покровителями» и их «клиентами», которые пронизывали все политические структуры европейских обществ Нового времени9.
8. Shimazu N. What is Sociability in Diplomacy? // Diplomatica. 2019. 1 (1). Р. 56–72.

9. Кром М.М. Политическая антропология: новые подходы к изучению феномена власти в истории России // Исторические записки. Вып. 4 (122). М., 2001. С. 377–378.
4 Деятельность посольства Джеймса Гарриса в России проходила в сложной международной ситуации. В конце 1770-х годов в Европе наметилось несколько крупных конфликтов: русско-турецкий на юго-востоке, конфронтация Австрии и Пруссии в центральной части и англо-франко-испанский конфликт на западе. Англичане нуждались в сильном союзнике. Российская императрица пристально наблюдала за ростом напряженности между Британией и американскими колониями. В 1775 г. предшественник Гарриса на посту британского представителя в России – Роберт Ганнинг – предпринял неудачную попытку заключить выгодный Лондону союз, по которому российская сторона обязывалась бы предоставить англичанам флот для боевых действий взамен на субсидию в случае начала русско-турецкой войны10. Договор не был заключен, главным камнем преткновения стала «турецкая статья»11.
10. Сэр Роберт Ганнинг – графу Саффолку, Москва, 18/29 мая // Сборник императорского Русского исторического общества (далее – СИРИО). Т. 19. СПб., 1876. С. 463–506.

11. Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой / пер. с англ. Н.Л. Лужецкой. М., 2002. С. 606.
5 В 1777 г. Лондон направил в Россию Джеймса Гарриса как чрезвычайного и полномочного посланника (envoy extraordinary and plenipotentiary)12. Статус посланника в иерархии дипломатических представителей был на ранг ниже посла (ambassador). Хотя и посол, и посланник получали аккредитацию при самих монархах, их положение различалось как местом в церемониях, так и финансированием13. Повторные попытки Лондона заключить союз с Санкт-Петербургом, особенно важный в условиях вступления Франции в войну в июне 1778 г. и угрозы присоединения к конфликту Испании, потерпели неудачу. Глава российского внешнеполитического ведомства Никита Иванович Панин стремился избежать прямого участия России в конфликте14. Другим направлением нового курса стало обеспечение России статуса защитницы торговли нейтральных государств от грабежа, осуществляемого английскими каперами15. Так Россия вступила в союз с Данией, Швецией, Нидерландами, Пруссией и рядом других стран известный под названием Лиги первого вооруженного нейтралитета.
12. В предыдущих дипломатических миссиях в Испанию (1768–1771) и Пруссию (1772–1776) Дж. Гаррис имел ранги чрезвычайного и полномочного министра (minister plenipotentiary) и посланника (envoy extraordinary). После посольства в Россию в следующей дипмиссии в Соединенные Провинции он был назначен чрезвычайным послом (ambassador extraordinary). – Horn D.B. British Diplomatic Representatives 1689–1789. London, 1932. P. 108, 118, 136, 167.

13. Hennings J. Op. cit. P. 96–97; Агеева О.Г. Указ. соч. С. 26.

14. В 1780–1783 гг. Россия и Австрия приложили большие усилия для участия в качестве посредников в урегулировании конфликта между Великобританией и ее североамериканскими колониями, поддерживаемыми Францией и Испанией. Посредничество в итоге было отклонено – слишком разными оказались цели участников конфликта, чтобы допустить вмешательство извне. Гриффитс Д. Посредничество как дипломатический инструмент: попытки России выступить посредниками между англичанами, голландцами и даже американцами (1781–1783 годы) // Гриффитс Д. Екатерина II и ее мир: статьи разных лет / сост. М.Б. Лавринович, И.И. Федюкин. М., 2013. С. 407–425.

15. Архив внешней политики Российской империи (далее – АВПРИ). Ф. 35. Оп. 6. Д. 603. Л. 4–6.
6 В историографии представлены исчерпывающие исследования официальной дипломатии эпохи вооруженного нейтралитета. Исабель де Мадариага изучила миссию Гарриса и доказала, что вооруженный нейтралитет был не спонтанным решением, а долгосрочной стратегией, связанной с заинтересованностью России в безопасной и беспрепятственной торговле в Европе и пересмотром отношения к воюющим сторонам – Англии и Голландии (обе страны были крупнейшими рынками сбыта для России). Неспособность Гарриса снискать расположение императрицы и, возможно, перестроить курс была вызвана тем, что британские политики сделали ставку на «сердечные связи» Екатерины (т.е. на фаворитов), недооценивая характер императрицы и независимость проводимого ею курса16. Отдельная статья Мадариаги посвящена стратегии посланника, который, как и большинство дипломатов XVIII в., полагался на подкуп17. Работы И. де Мадариаги основываются на дипломатических донесениях, отчего в центре внимания оказывается лишь политическая сторона посольства. Т.Л. Лабутина внесла значительный вклад в исследование официальной и неформальной деятельности посольства Гарриса18. Историк, ссылаясь на личные бумаги посланника, показала активное использование Гаррисом экономических ресурсов и связей в обществе для достижения дипломатических целей19. Неопубликованные и малоизученные дневниковые записи семьи Гарриса позволяют взглянуть на происходящее изнутри и лучше понять стратегию британского посланника.
16. Madariaga I. de. Britain, Russia, and the armed neutrality of 1780. New Haven, 1962. Р. 450.

17. Madariaga I. de. The Use of British Secret Funds at St Petersburg, 1777–1782 // Slavonic and East European Review. 1953–1954. Vol. XXXII. P. 464–474.

18. Лабутина Т.Л. Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние. М., 2019.

19. Лабутина Т.Л. Английские послы о коррупции политической элиты в екатерининской России // Новая и новейшая история. 2020. № 3. C. 41. URL: >>>> (дата обращения: 23.04.2021).
7 Супруга Джеймса Гарриса – Харриет – не оставила записей о России, вероятно, ввиду юного возраста. На момент посольства ей едва исполнилось 16 лет. Но сестра дипломата Кэтрин Гертруда Гаррис подробно описала свое пребывание в России в серии дневников (они велись на английском языке, фрагментарно на французском), которые хранятся в Национальных архивах Великобритании. Записи охватывают период с конца 1777 г. по август 1779 г. и первую половину 1783 г. Фрагментарность связана с тем, что в августе 1779 г. Кэтрин Гертруда вынуждена была вернуться в Англию из-за болезни отца, но в конце 1782 г. вновь отправилась в Россию, чтобы забрать домой серьезно заболевшего брата20. В статье использованы пять дневников: два из них посвящены жизни в российской столице21; третий описывает путешествие Кэтрин Гаррис из Санкт-Петербурга в Москву22; четвертый и пятый – путь из Англии в Россию и обратно23. Рукописи мисс Гаррис не публиковались и лишь косвенно привлекались в нескольких исследованиях о британцах в России24. Однако записи содержат ценную информацию: Кэтрин Гертруда вместе с братом посещала большинство «светских раутов» и играла свою роль на «дипломатической сцене».
20. Music and theatre in Handel's world: the family papers of James Harris 1732–1780 / eds D. Burrows, R. Dunhill. Oxford, 2002. P. IX.

21. Journal of stay in St. Petersburg with the Earl of Malmesbury, then Ambassador there, 1777–1779 // The National Archives. Public Record Office: Lowry Cole Papers (дaлee – TNA. PRO) 30/43. 11; Journal of stay in St. Petersburg with the Earl of Malmesbury, 1783 // TNA. PRO 30/43. 19.

22. Journal of a visit to Moscow // TNA. PRO 30/43. 12.

23. Journal of a journey from London to St. Petersburg, 1777 // TNA. PRO 30/43. 10/2.

24. Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. М., 2002; Cross A.G. By the Banks of the Neva: Chapters from the Lives and Careers of the British in Eighteenth-Century Russia. Cambridge, 1996.
8 Сведения о жизни Кэтрин Гаррис весьма скупы: она родилась в 1750 г. в Солсбери. Ее отец Джеймс Гаррис-старший (1709–1780) был известным политиком, философом и музыковедом. Мисс Гаррис интересовалась театром и культурой, была весьма начитана и даже пыталась писать авторские тексты: в архиве, помимо дневников и обширной переписки, найдены ее очерки на политические темы («Размышления о покушении на польского короля в 1771 г.»25). Гаррисы были близки, о чем говорит активная переписка всех членов семьи и теплые воспоминания детей о родителях26. Вероятно, с целью поддержать брата Кэтрин и отправилась с ним в Россию.
25. Attempt against the King of Poland's life in 1771 // TNA. PRO 30/43. 25/1.

26. Music and theatre in Handel's world… P. XX.
9 Вопрос, насколько члены семьи могли способствовать успешному выполнению миссии, возник в связи с посольством предшественника Гарриса Ч. Каткарта в период англо-российского сближения в 1768–1772 гг.27 Каткарты задали «тон» последующим миссиям, причем особую роль начала играть супруга посла (ambassadrice): она была не просто спутницей, но и действующим лицом дипломатической миссии, имела особые инструкции от лондонского двора28. Именно благодаря прецеденту четы Каткартов, сблизившейся с императрицей, представители семьи Гаррисов рассчитывали стать особо важными гостями при дворе и в свете. Как отмечала К. Гаррис, в ходе церемоний «посол всегда имеет первенство перед другими, исключая первую статс-даму и канцлера»29. В отличие от супруги Ч. Каткарта леди Джейн, автор рассматриваемых в работе дневников была сестрой посланника и не имела официального статуса «ambassadrice». Однако нельзя недооценивать ее вклад, потому что супруга Гарриса была еще слишком молода и неопытна, чтобы единолично взять на себя ответственную роль участника дипломатической миссии, и Кэтрин вместе с братом присутствовала на большинстве придворных мероприятий и вечеров у знатных особ.
27. Смилянская Е.Б. Aнглoфилия Екатерины II и «исключительное посольство»… С. 224–244.

28. Там же. С. 233–234.

29. TNA. PRO. 30/43. 19. F. 4. (здесь и далее перевод с англ. яз. автора статьи).
10 Дневники сестры посланника можно рассматривать, с одной стороны, как источник для реконструкции деятельности дипломата, с другой – как личный документ, проливающий свет на роль автора в событиях. В начале дневника Кэтрин Гертруды, посвященного пребыванию в российской столице, помещен «Список людей первых четырех классов, находящихся в настоящее время в Санкт-Петербурге», написанный каллиграфическим почерком на французском языке, что контрастирует с последующим текстом дневника. Вероятно, его заранее выдали сестре посланника для знакомства с публикой, с которой ей предстояло общаться30. До основной части дневника – непосредственной записи произошедших событий – первые страницы содержат хаотичный набор информации о России: начиная с пояснений, кто такие суслики, что означает «фуршет» («fourchetto»), заканчивая вопросами, где находится Астрахань, кто такой Иван Грозный и чем занималось стрелецкое войско31. Опыт предыдущих посольств показывает, что еще до поездки семью инструктировали относительно российских реалий32. Вероятно, посланник ознакомил этими сведениями и сестру. Как искушенный дипломат, Гаррис в поисках опоры пытался создать надежную сеть информаторов для понимания расстановки сил при российском дворе. Сам посланник писал, что он рассчитывал на «друзей», с которыми «следовало бы обращаться внимательнее»33. Именно поэтому его сестра, ставшая участником дипломатической миссии, имела задачу установить новые дружеские связи и поддержать имидж британского представителя.
30. TNA. PRO 30/43. 11. F. 1.

31. Ibid. F. 3.

32. Смилянская Е.Б. Aнглoфилия Екатерины II и «исключительное посольство»... С. 232.

33. Malmesbury J.H. Diaries and Correspondence of James Harris, First Earl of Malmesbury, containing an account of his missions at the court of Madrid, to Frederick the Great, Catherine the Second, and the Hague and his special missions to Berlin, Brunswick, and the French republic: in 4 vol. / ed. the 3rd earl Malmesbury. Vol. 1. London, 1845. Р. 243. (здесь и далее перевод с англ. яз. автора статьи).
11 Главной ареной действий посланника был императорский двор. Уже с петровского времени принятие условностей придворного дипломатического церемониала осознавалось как важная составляющая успеха международной политики34. Первая аудиенция у императрицы играла особую роль. Торжественная церемония вручения верительных грамот посланником Гаррисом проходила 20 (31) декабря 1777 г. Его супруга и сестра должны были быть представлены 1 (12) января 1778 г., но церемония была перенесена на 7 (18) января. Причиной была потеря гардероба обеих дам во время транспортировки. В интересах имиджа миссии Кэтрин и Харриет должны были выглядеть достойно и соблюсти строгие нормы этикета – одеваться надлежало «согласно учиненным повесткам», а в это время церемониальный журнал предписывал дамам при дворе быть в «русском платье»35. Джеймс Гаррис специально писал госсекретарю Уильяму Идену, что «потеря [гардероба] особенно остро ощущается в этой стране, где каждый такой предмет дорог и ограничен»36.
34. Смилянская Е.Б. Дипломатический церемониал при дворе Екатерины II // Quaestio Rossica. 2020. Т. 8. № 4. С. 1257.

35. Агеева О.Г. Указ. соч. С. 276–277.

36. Гаррис – Идену, 5/16 января 1778 г. // Malmesbury J.H. Op. cit. Р. 162.
12 В итоге мисс и миссис Гаррис удалось в короткий срок сшить «русское платье», и церемония успешно прошла в назначенное время37. Что касается самой процедуры представления, то, как и у большинства иностранцев, удивление англичанок вызвал жест целования руки императрицы, непринятый в европейских церемониалах. Но, вероятно, наученные опытом посольства Каткартов, мисс и миссис Гаррис отказались от предрассудков своих соотечественников и участвовали в церемонии целования руки. Важность этого жеста нельзя недооценить: во-первых, императрица была непреклонна в необходимости оказания почести путем целования руки; во-вторых, после ритуала Гаррисы получили пропуск на все церемонии двора и собрания у столичных знатных особ38. Уже на следующий день Гаррисы посетили бал у фельдмаршала Александра Михайловича Голицына, «были представлены всем знатным людям и получили от них все знаки вежливости и внимания»39.
37. TNA. PRO 30/43. 11. F. 7.

38. Смилянская Е.Б. Дипломатический церемониал при дворе Екатерины II… С. 1269.

39. TNA. PRO 30/43. 11. F. 10.
13 Мисс Гаррис была удостоена чести личной беседы с императрицей и великой княгиней не после первого представления, а лишь в 1783 г. Как записала после аудиенции в январе 1778 г. обиженная Кэтрин, Екатерина «разговаривала с Харриет, но не со мной», что она сочла «грубым обычаем и пережитком древнего варварства», особенно в сопоставлении с поведением британского монарха, который «чрезвычайно вежлив со всеми, кто ему представлен»40. Подробности разговора с Екатериной через пять лет после первой аудиенции Кэтрин передала почти дословно: «Со мной она говорила о моем путешествии и той опасности, которой я подверглась, поскольку совершила его в период кораблекрушений; такое она почти никогда никому не говорит»41. Императрица в переписке с М. Гриммом отметила, что всегда была нежна только к миледи Мальмсбери, супруге болвана («brouillon») Гарриса42. Таким образом, деятельность женской части семьи посланника не осталась незамеченной.
40. Ibid. F. 12 r.–13.

41. TNA. PRO 30/43. 19. F. 3.

42. Екатерина II – Гримму, 22 октября 1791 г. // СИРИО. СПб., 1878. Т. 23. С. 562.
14 Об официальных аудиенциях с императрицей осталось множество упоминаний в камер-фурьерских церемониальных журналах, Санкт-Петербургских ведомостях и даже британских газетах, но о частных встречах можно судить только по заметкам Кэтрин Гаррис, которая с начала 1778 г. описывала не только официальные приемы при дворе, но и регулярные «неформальные» собрания («assembly») у наиболее влиятельных придворных сановников. Каждые вторник и пятницу они проходили у адмирала Ивана Григорьевича Чернышева; практически ежедневно у вдовы его брата Петра Екатерины Андреевны (ур. Ушаковой); каждый понедельник и пятницу у фельдмаршала А.М. Голицына. Регулярно дом посланника посещали сыновья фельдмаршала Петра Александровича Румянцева-Задунайского Николай и Сергей. В 1779 г., согласно описанию Кэтрин, в круг общения семьи вошли новые лица: Николай Иванович Салтыков, генерал-фельдмаршал Кирилл Григорьевич Разумовский и его сыновья, а также Александр Борисович Куракин. Гаррисы вошли в круг верхушки светского российского общества во многом благодаря добросердечным отношениям, которые налаживал как сам Джеймс Гаррис, так и его сестра.
15 С младшими Румянцевыми сестра посланника часто прогуливалась по Петербургу, а во время ее поездки в Москву осенью 1778 г. братья взяли на себя роль ее «экскурсоводов» по Первопрестольной43. Частым гостем британского посланника стал известный англофил Семен Романович Воронцов, с которым мисс Гаррис нередко совершала утренний моцион. C апреля 1778 г. после свадьбы генерал-майора Григория Семеновича Волконского с Александрой Николаевной Репниной, семейство Гаррисов регулярно приглашалось к ним. С княгиней Волконской Кэтрин Гертруда особенно сблизилась, что подтверждают небольшие подарки, передаваемые Гаррисом сестре после ее отъезда из России44. Кэтрин замечала, что ее невестка Харриет подружилась с супругой Петра Чернышева Екатериной Андреевной, а брат – с А.М. Голицыным. Они часто проводили время вместе, при этом общение не было лишь формальностью, о чем говорят искренние дружеские жесты. Например, в день рождения Голицына Гаррисы с компанией устроили ему сюрприз: «своего рода балладу в честь маршала»45. В конце пребывания в России Джеймс Гаррис сильно болел и, как отмечает его сестра, в это время ему помогал Голицын, приглашая к себе46.
43. TNA. PRO 30/43. 12. F. 42 r.

44. Гаррис – отцу, 26 мая 1780 г. // Malmesbury J.H. Op. cit. P. 311.

45. TNA. PRO 30/43 11. F. 89.

46. TNA. PRO 30/43. 19. F. 3–3 r.
16 Особенная ценность дневников заключается в том, что Кэтрин описала «закулисную» деятельность брата, которая практически не встречается ни в одном официальном документе: это встречи с императрицей и ее приближенными вне официальных аудиенций и приемов. В дневниках часто упоминается имя князя Г.А. Потемкина. Он приглашал семью Гаррисов на публичные маскарады, где почти всегда присутствовали императрица, великий князь и великая княгиня. Например, Кэтрин отметила случаи, когда Дж. Гаррис был единственным иностранным министром на обеде у Потемкина в Аничковом дворце в присутствии императрицы47. Гаррисы бывали и в доме графа Н.И. Панина, официального посредника между императрицей и посланником. Обширная переписка Гарриса с ним, хранящаяся в фонде «Сношения с Англией» Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ), показывает, что в первые годы посольства вопросы решались в основном через Панина48. В отличие от Потемкина, приватные встречи с которым, согласно дневниковым материалам, происходили лишь пару раз, с Паниным посланник и его семья взаимодействовали постоянно. После 1779 г. в дневниках мисс Гаррис граф Панин появляется все реже по причине угасания его влияния при дворе: в 1781 г. он был отправлен в отставку. В этих обстоятельствах Гаррис сделал ставку на «всемогущего», как он считал, князя Потемкина и его «протеже» статс-секретаря императрицы Александра Андреевича Безбородко. Правда, вскоре посланник усомнился в степени влияния светлейшего князя: «Потемкин или боится помочь мне, или не может этого сделать»49. Кэтрин в дневнике не делала аналитических выводов на этот счет. Однако факты говорят о том, что Потемкин не помог Гаррису снискать расположения императрицы. Политика Екатерины была направлена на свободную торговлю с западными странами, которой препятствовали английские каперы, захватывающие суда российских купцов50. Также императрица не хотела принимать участие в военных действиях; Россия еще не оправилась от войны с Турцией, и существовала угроза нового конфликта. Вооруженный нейтралитет гораздо больше отвечал интересам России, нежели союз с Великобританией.
47. TNA. PRO 30/43 11. F. 81.

48. АВПРИ. Ф. 35. Оп. 6. Д. 66, 69, 596, 603.

49. Гаррис – Стормонту, 19/30 января 1781 г. // Malmesbury J.H. Op. cit. P. 380.

50. АВПРИ. Ф. 35. Оп. 6. Д. 603. Л. 4–6.
17 Смена при дворе фаворитов Екатерины всегда вызывала большое внимание со стороны иностранных представителей, поскольку в них видели лиц, оказывающих влияние на возможные перестановки при дворе и прямой доступ к императрице. К. Гаррис описала нескольких фаворитов. Семен Гаврилович Зорич показался девушке похожим на испанца и чрезмерно самоуверенным51. Его ко двору приблизил князь Потемкин, о чем, судя по запискам Кэтрин, в обществе было хорошо известно. Мисс Гаррис описала его частые визиты к брату до его отстранения. Уже 28 июня (9 июля) 1778 г. на балу в день празднования восшествия на престол Екатерины свету был представлен новый фаворит – Иван Николаевич Корсаков: «у него итальянский тип лица, немного болезненного вида, сносная фигура, но все еще смущенный вид»52. Затем место Корсакова занял Петр Васильевич Завадовский. Впервые сестра посланника его встретила не при дворе, а в доме брата 21 марта (1 апреля) 1779 г. С тех пор он регулярно обедал у Гаррисов. Вероятно, именно в нем посланник нашел «друга», на которого можно опереться.
51. TNA. PRO 30/43. 11. F. 11.

52. Ibid. F. 46.
18 Иное отмечал в фаворитах Дж. Гаррис: лорду Саффолку он охарактеризовал Зорича как весьма глупого человека с порывистым характером, и его публичное отстранение, по мнению посланника, «вредит репутации императрицы в глазах иностранцев»53. Его «преемника» Корсакова он рисует как человека очень добродушного, глуповатого и всецело подчиняющегося приказам князя Потемкина и графини Брюс, отчего все его называли вульгарным именем «Корсак»54. Завадовского Джеймс Гаррис называл простым и спокойным человеком, явно симпатизируя ему55. Петербургский дом Гаррисов, в отличие от дома Каткартов, чести визита императрицы удостоен не был, но сюда приглашались все «друзья» посланника56. Несколько раз визиты наносили даже визави Джеймса Гарриса – посланники в Великобритании барон И.М. Симолин и граф А.С. Мусин-Пушкин. Таков был круг общения семейства, который представляется возможным воссоздать лишь благодаря заметкам сестры Гарриса, поскольку сам он в личной корреспонденции это умалчивает.
53. Гаррис – Саффолку, 22 мая / 2 июня 1778 г. // Malmesbury J.H. Op. cit. P. 201.

54. Гаррис – Саффолку, 20/31 декабря 1778 г. // Ibid. P. 224.

55. Гаррис – Саффолку, 29 мая / 9 июня 1778 г. // Ibid. P. 201–202.

56. Смилянская Е.Б. Aнглoфилия Екатерины II и «исключительное посольство»… С. 236–237.
19 Какие знакомства и связи могли бы помочь Джеймсу Гаррису продвигать интересы Великобритании? Общение с Паниным (затем с Безбородко) носило скорее официальный характер, Потемкин имел прямую связь с императрицей, с остальными же знакомствами дело обстояло сложнее. Генерал-фельдмаршал А.М. Голицын (в дневнике «marechal Galitzin»), с которым тесно общался Джеймс Гаррис, был близок императрице и на момент посольства занимал должности сенатора и директора Ревизион-коллегии, с 1780 г. был главноуправляющим Санкт-Петербурга. Он приходился родным братом чрезвычайного посланника в Вене Дмитрия Михайловича Голицына. С.Р. Воронцов, будущий посол в Великобритании, отличился во время русско-турецкой войны (1768–1774 гг.), но большее влияние имел его брат Александр Романович, который был полномочным министром в Англии (1762–1764 гг.), с 1773 г. был президентом Коммерц-коллегии и принимал активное участие в решении вопросов русско-английских отношений. Семейства Воронцовых и Голицыных считались англофилами, при этом они имели влияние при дворе, и важность контактов с ними для продвижения английских интересов не вызывает сомнений57. Иван Григорьевич Чернышев был одним из влиятельнейших вельмож Петербурга тоже не раз посещал Британию, в 1768–1769 гг. пребывал в Лондоне в ранге посла, вернулся в Россию вице-президентом Адмиралтейств-коллегии; он снискал славу управленца во время русско-турецкой войны и «за многие труды его в приведении флота в доброе состояние» стал кавалером орденов Св. Александра Невского и Св. Андрея Первозванного58. Г.С. Волконский – один из «екатерининских орлов», способствовавший ее восшествию на престол, о чем императрица не забывала до конца жизни. Отличившись в сражении при Кагуле во время первой русско-турецкой войны, он получил чин генерал-майора и ордена Св. Георгия и Св. Анны.
57. Захарова О.Ю. Жизнь и дипломатическая деятельность графа С.Р. Воронцова. М., 2013.

58. Бантыш-Каменский Д.Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. Ч. 2. СПб., 1840. С. 434.
20 Вероятно, Джеймс Гаррис пытался наладить контакт и с великим князем Павлом Петровичем – иностранные дворы на протяжении всего XVIII в. активно использовали такую стратегию59. Помимо воспитателя цесаревича графа Н.И. Панина в круг общения посланника входил Н.И. Салтыков, который в 1773 г. занимал должность вице-президента Военной коллегии с повелением находиться при наследнике престола вместо графа Панина60. Князь А.Б. Куракин – частый гость дома посланника – после ранней смерти отца вырос на попечении дядей – Н.И. и П.И. Паниных, причем воспитывался вместе с цесаревичем Павлом Петровичем и стал ему близким другом61. С К.Г. Разумовским Гаррисы сблизились с 1779 г. и даже снимали у маршала летнюю «дачу» в селе Знаменка. Кирилл Разумовский в 1768–1769 гг. отправил своих старших сыновей в «grand tour» в Великобританию, находя преимущества в английской системе образования62. Андрей и Петр Кирилловичи в детстве составляли компанию наследнику престола и принимали участие во всех детских придворных мероприятиях; с Андреем Кирилловичем Павел Петрович тесно общался и будучи взрослым63. Вероятно, новые знакомства вывели Дж. Гарриса на наследника престола: в 1779 г. Кэтрин неоднократно отмечает, что брат вместе с Харриет составили компанию Великому князю и Великой княгине на конной прогулке64.
59. Елисеева О.И. Молодая Екатерина. М., 2010. С. 310.

60. Письма императрицы Екатерины II к Н.И. Салтыкову. 1763–1796 // Русский архив. 1864. Вып. 9. Стб. 925–988.

61. Русский биографический словарь / изд. А.А. Половцова. Т. 9. СПб., 1903. С. 567.

62. Чекмарев В.М. Влияние английской художественной культуры на становление и развитие русского садово-паркового искусства (до середины XIX в.): дис. … док. ист. наук. М., 2015. Т. 1. С. 309.

63. Васильчиков А.А. Семейство Разумовских. СПб., 1868. Т. 2. С. 9.

64. TNA. PRO 30/43. 11. F. 89 r.
21 Высокопоставленные чиновники и даже наследник престола становились источниками информации, а порой и «патронами» английского посланника либо в силу материальных выгод, либо личной привязанности или англофильства65. Так отдельную группу дневниковых записей составляют сведения о российских знатных особах и их состоянии, включая имения, жалование, подарки от императрицы, количество крепостных, которые Кэтрин могла узнать только от новых друзей. К примеру, мисс Гаррис отметила, что «при вступлении в брак княгине А.Н. Волконской… от императрицы [досталось] 12000 рублей»66, а сестре графа Семена Воронцова – Е.Р. Дашковой – «императрица выделила 3000 крестьян и 40000 рублей на покупку дома в Петербурге»67. Отдельного внимания заслуживают выписанные на отдельные листы небольшого формата списки кавалеров орденов с указанием отличительных черт того или иного ордена, вероятно, для того, чтобы по внешним характеристикам распознать степень влиятельности того или иного человека. К примеру, «гос[подин] Зорич – орден Слона, шведский орден, желтая лента с синими краями», «князь Куракин – Орден Данеброг, другой датский орден, белая лента с надписью, красный край, через правое плечо, звезда на правой стороне»68. Все эти заметки служили ценной информацией для дипломата.
65. Лабутина Т.Л. Английские послы о коррупции… C. 41.

66. TNA. PRO 30/43. 11. F. 101.

67. TNA. PRO 30/43. 19. F. 8 r.

68. TNA. PRO 30/43. 11. F. 102.
22 Несмотря на разработанную стратегию по налаживанию отношений с верхушкой светского общества, Джеймс Гаррис не смог переиграть российскую дипломатию, его миссия окончилась неудачей, а проанглийский внешнеполитический курс, имевший место в первой половине царствования императрицы, к 1780-м годам сменился проавстрийским69. Дневники сестры Дж. Гарриса, если и не содержат заключений или малоизвестных сведений о политической миссии британского посланника, но проливают свет на механизм построения сети связей в верхах российского света и на роль семьи посланника в этом. Узнавая имена влиятельных лиц двора Екатерины, и собирая информацию о них (награды, доход, черты характера и т.п.), Кэтрин Гаррис имела возможность подсказывать брату, у кого тот мог искать поддержки. Сестре посланника удалось завязать доверительные отношения с молодыми Куракинами и Румянцевыми, с графом Воронцовым, князьями Волконскими и Хованскими, чем воспользовался Дж. Гаррис, активно взаимодействуя с указанными лицами. И хотя едва ли стоит преувеличивать роль сестры посланника Гарриса при петербургском дворе, записки Кэтрин Гаррис дополняют наши представления о дипломатической культуре второй половины XVIII в.
69. Петрова М.А. Екатерина II и Иосиф II: формирование российско-австрийского союза, 1780–1790. М., 2011. С. 126.

Библиография

1. Агеева О.Г. Дипломатический церемониал императорской России. XVIII век. М., 2012.

2. Анисимов М.Ю. Российский дипломат А. П. Бестужев-Рюмин // Новая и новейшая история. 2005. № 6. С. 175–192.

3. Бантыш-Каменский Д.Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. СПб., 1840.

4. Васильчиков А.А. Семейство Разумовских. Т. 2. СПб., 1894.

5. Гриффитс Д. Екатерина II и ее мир: статьи разных лет / сост. М.Б. Лавринович, И.И. Федюкин; пер. Е. Леменева. М., 2013.

6. Дипломатическая переписка английских послов и посланников при русском дворе. 1770–1776 гг. Ч. 2 // Сборник императорского Русского исторического общества. Т. 19. СПб., 1876.

7. Елисеева О.И. Молодая Екатерина. М., 2010.

8. Захарова О.Ю. Жизнь и дипломатическая деятельность графа С.Р. Воронцова. М., 2013.

9. Кром М.М. Политическая антропология: новые подходы к изучению феномена власти в истории России // Исторические записки. Вып. 4 (122). М., 2001. С. 370–397.

10. Лабутина Т.Л. Английские послы о коррупции политической элиты в екатерининской России // Новая и новейшая история. 2020. № 3. C. 41–55. URL: https://nni.jes.su/S013038640009144-6-1 (дата обращения 23.04.2021).

11. Лабутина Т.Л. Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние. СПб., 2019.

12. Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой / пер. с англ. Н.Л. Лужецкой. М., 2002.

13. Петрова М.А. Екатерина II и Иосиф II: формирование российско-австрийского союза, 1780 – 1790. М., 2011.

14. Письма Императрицы Екатерины II барону Мельхиору Гримму (годы с 1774 по 1796) / изд. Я.К. Грот // Сборник Императорского Русского Исторического Общества. Т. 23. СПб., 1878.

15. Русский биографический словарь: в 25 т. / изд. А.А. Половцова. СПб., 1896–1913.

16. Рыбакин А.И. Словарь английских личных имен. М., 1989.

17. Рыбакин А.И. Словарь английских фамилий. М., 2000.

18. Смилянская Е.Б. Aнглoфилия Екатерины II и «исключительное посольство» лорда Кaткapтa в Caнкт-Пeтepбуpг в 1768–1772 гг. // Journal of Modern Russian History and Historiography. 2019. 12 (1). C. 224–244.

19. Смилянская Е.Б. Дипломатический церемониал при дворе Екатерины II // Quaestio Rossica. 2020. Т. 8. № 4. С. 1255–1273.

20. Чекмарев В.М. Влияние английской художественной культуры на становление и развитие русского садово-паркового искусства (до середины XIX в.): дис. … док. ист. наук. М., 2015.

21. Allgor C. “A Republican in a Monarchy”: Louisa Catherine Adams in Russia // Diplomatic History. 1997. Vol. 21. № 1. P. 15–43.

22. Cross A.G. By the Banks of the Neva: Chapters from the Lives and Careers of the British in Eighteenth-Century Russia. Cambridge, 1996.

23. Hennings J. Russia and Courtly Europe: ritual and the Culture of diplomacy, 1648–1725. Cambridge, 2016.

24. Madariaga I. de. Britain, Russia, and the armed neutrality of 1780. New Haven, 1962.

25. Malmesbury J.H. Diaries and Correspondence of James Harris, First Earl of Malmesbury, containing an account of his missions at the court of Madrid, to Frederick the Great, Catherine the Second, and the Hague and his special missions to Berlin, Brunswick, and the French republic: in 4 vol. / ed. the 3rd earl Malmesbury. Vol. 1. London, 1845.

26. Music and theatre in Handel's world: the family papers of James Harris 1732–1780 / eds D. Burrows, R. Dunhill. Oxford, 2002.

27. Shimazu N. What is Sociability in Diplomacy? // Diplomatica. 2019. 1 (1). Р. 56–72.

28. Scott H. Diplomatic culture in Old Regime Europe // Cultures of Power in Europe during the Long Eighteenth Century / eds H.M. Scott, B. Simms. Cambridge, 2007. P. 58–85.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести